ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА С.Б.ЦЕРЕТЕЛИ. Ч.1.

С. Б. ЦЕРЕТЕЛИ

დიალექტიკური ლოგიკა

АКАДЕМИЯ НАУК ГРУЗИНСКОЙ ССР

საქართველოს სსრ მეცნიერებათა აკადემიის

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ

ფილოსოფიის ინსტიტუტი

Книга представляет собой попытку создания диалектической логики. В ней систематически изложено содержание диалектической логики, а именно: рассмотрены в логическом развитии категории и законы логического, суждение, непосредственное умозаключение, конечное опосредствованное умозаключение, понятие и бесконечное умозаключение; в теории доказательства обращается внимание на 1) доказательство тождества диалектики, логики и теории познания, 2) определение диалектического метода как метода доказательства и 3) решение проблемы начала доказательства.

В настоящем труде сделана также попытка освещения таких основных, актуальных и спорных вопросов современной логики, каковы, например, проблемы 1) синтетически-логического, 2) логической рефлексии, 3) логики категорий и 4) логического развития.

Оглавление

Предисловие

Часть первая. Введение в диалектическую логику

Глава первая.             Предмет диалектической логики

Глава вторая.                 Категории логического

Глава третья.                  Природа общего

Глава четвертая.        Логические законы мысли

Часть вторая. Логические формы мысли

Глава первая (5).        Суждение

Глава вторая (6).            Непосредственное умозаключение

Глава третья (7).            Конечное опосредственное умозаключение

Глава четвертая (8).       Понятие

Глава пятая (9).              Бесконечное умозаключение

1. Понятие бесконечного умозаключения

2. Правила умозаключения

3. Полнота логической формы мысли

Часть третья. Доказательство

Глава первая (10).      Тождество диалектики, логики и гносеологии

Глава вторая (11).                      

1. Методы доказательства

2. Пути решения проблемы индукции

3. Категориальные методы

4. Диалектический метод доказательства

Глава третья (12).           

Начало доказательства

ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящим трудом, я, в известном смысле, закончил работу, нача­тую в 1934 году, когда готовил кандидатскую диссертацию (защищена в 1938 году) на тему о редуктивных методах доказательства. Изучение об­ратных логических связей с точки зрения материалистической диалекти­ки привело меня к понятию бесконечно-логического, бесконечного умозаклю­чения, о котором я впервые сделал доклад в 1947 году на научной сессии Института философии АН ГССР (тезисы доклада были опубликованы на грузинском и русском языках). Этот доклад под заглавием «К проблеме умозаключения» был опубликован в 1949 году в первом томе трудов Ин­ститута философии Академии наук Грузинской ССР. Именно здесь было впервые дано определение бесконечного логического: «бесконечное есть то, отрицание чего утверждает его же» (упомянутые «Труды», стр. 132). Понятие бесконечного умозаключения более полно было представлено в трудах: «К марксистско-ленинскому пониманию логического» (1952, глава II) и «О диалектической природе логической связи» (1956, глава вторая — «К определению логического»).

Именно с точки зрения понятия бесконечного умозаключения и были сведены счеты с гегелевской идеалистической диалектической логикой в труде «Рациональное зерно в теории умозаключения Гегеля» (1959 г.).

Понятие бесконечного умозаключения было представлено в более раз­витом виде в моей книге «Начало доказательства» (1963). Предлагаемая монография подытоживает и развивает всю эту работу; в ней сделана по­пытка создания системы диалектической логики именно на основе поня­тия бесконечного умозаключения.

Эта книга является, вместе с тем, и программой дальнейшей разра­ботки проблем диалектической логики, многие из которых — подобно проблеме начала доказательства, рассмотренной мною в отдельной работе, — требуют специальных монографических исследований. На их основе можно будет представить в полном виде то, чему посвящается данная книга.

Проблема диалектической логики признается сегодня актуальнейшей проблемой логики не только в Советском Союзе, но и на буржуазном За­паде. Об этом говорит, например, то, что Вуд[1] и Веркмейстер[2] изучают проблему «самоотрицающихся положений», Хайсс[3] и Гюнтер[4] рассматривают факты логической «двузначности» и рефлексии, анализируют трудно­сти диалектико-логического; Хайсс требует создания «логики противоречий», а Гюнтер обещает объяснить факты диалектико-логического мышления особой многозначной логикой.

По нашему мнению, факты диалектико-логического мышления могут и должны быть объяснены только в диалектической логике.

По вопросам диалектической логики в Советском Союзе написано много работ (труды Розенталя, Алексеева и др.). Однако создание диалектической логики, именно как логики, остается задачей, так как вне внимания осталась основная проблема с ее трудностями, ответом на которую должна являться и является диалектическая логика; не выявлена логическая форма единства противоположностей, основная логическая форма, и поэтому не раскрыта природа диалектико-логического развития логических форм мысли. Ближе всех к решению проблемы подошел проф. Л. Гокиели в работе «О природе логического» (1958), в которой разработано учение о «коренных выводах».

По нашему мнению, «коренной вывод» проф. Л. Гокиели есть лишь один момент — и то не полностью представленный — нашего «бесконечного умозаключения», поскольку «бесконечное умозаключение» есть логическое единство противоположностей, т. е. положительная диалектика, тогда как «коренной вывод» представляет собой отрицательную диалектику, именно необходимость противоположного в отрицательном аспекте (например, отрыв общего от частного вызывает регресс в бесконечность, что в отрицательном аспекте выявляет неразрывность общего и частного; но, вместе с тем, бесконечность регресса делает невозможным оформление противоречия).

Диалектическая логика есть философская логика; поэтому здесь мы только мимоходом касаемся «математической логики», которая является специальной отраслью математики. Однако следует отметить и то, что центральное место в нашем труде занимает та главная трудность (трудность «двузначности», парадоксов или антиномий которых касаются тру­да Хайсса, Гюнтера и других), которая встает перед математической логикой и решение которой, по нашему мнению, возможно только в диалектической логике. Мы думаем, что логика не может не быть философской наукой, поскольку она одна и та же в отношении всякого научного знания, имеет универсальный характер.

Как было отмечено, мы давно уже утверждаем, что диалектическая логика, — как логика единства противоположностей, реализованного в формах мысли, — является логикой бесконечного умозаключения. Но по­ложение о бесконечном умозаключении, думается, окончательно оправдано тем, что мы смогли на его основе построить всю логику в виде нас­тоящего труда. Вся диалектическая логика является развернутым бесконечным умозаключением, и, наоборот, бесконечное умозаключение есть сжатая — представленная в виде одной единой логической связи — логика.

Новая программа нашей партии, как программа развернутого стро­ительства коммунизма, и решения XXIII съезда КПСС прямо требуют усовершенствования методов научного познания и их практического при­менения. Логикой же научного познания является, в первую очередь, диа­лектическая логика. Она, как логика научного познания — знания исполь­зуется как способ, метод познания, являясь одновременно и методом дей­ствия.

Настоящий труд не только исследование — попытка создания диалек­тической логики; он является и курсом диалектической логики, который мы несколько, раз читали, студентам философского факультета Тбилисско­го государственного университета. Этим обусловлены многие характерные черты данного труда, в частности то, что он состоит из трех определен­ных частей. Данное в книге расположение материала оправдано с педаго­гической точки зрения, для диалектической логики как курса и для лег­кости освоения материала;

Система диалектической логики, как система диалектико-логического развития форм мысли и осуществленная в ней необходимость, требует перегруппировки материала этого труда приблизительно так: 1) первая глава выполнит роль введения; 2) остальной материал должен размес­титься в главах «суждение», «бесконечное умозаключение» и между ними, таким образом: а) глава «Природа общего» должна быть помещена перед главой «Понятие», б) «Категории логического» — между главами «Поня­тие» и «Бесконечное умозаключение», в) «Логические законы мысли» — в правилах бесконечного умозаключения — и этот раздел должен быть выделен отдельной главой, г) вопросы, рассмотренные в третьей части книги («Доказательство»), должны быть распределены в исследовании проблем бесконечного умозаключения. Такое распределение материала требует большей глубины исследования, чем осуществленное в настоящем труде. Для такого исследования будут излишними многие элементарные положения, необходимые для данного труда, как для курса.

Перегруппировка материала с точки зрения диалектической логики, как определенного развития и осуществленной в нем необходимости, лег­ко выполнима, поскольку в данном труде эта задача в основном уже ре­шена в виде систематического рассмотрения развития логических форм мысли.

Автор с благодарностью примет дельные замечания читателей, чтобы продвинуть вперед эту попытку создания диалектической логики, усовер­шенствовать работу и подготовить ее ко второму изданию.

АВТОР

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ВВЕДЕНИЕ В ДИАЛЕКТИЧЕСКУЮ ЛОГИКУ

С целью установления предмета диалектической логики, а также определения понятия этого предмета необходимо, в первую очередь, выяснение того, каково отношение вообще логики и, в частности, диалектической логики к другим философским и к некоторым нефилософским наукам (например, к таким, как психология и математическая логика). Выяснение отношений между логикой и гносеологией, логикой и онтологией, а также между диалектикой, логикой и теорией познания приведет нас к пониманию особенностей диалектической логики как науки.

Для понимания природы предмета диалектической логики требуется характеристика тех категорий, применение которых для нее необходимо и которые, в то же время, непосредственно подразумеваются в ее предмете. Необходимо также исследование логических законов мысли, что даст возможность существенно определить характер диалектической логики как науки и ее предмет. Следовательно, предмет диалектической логики — логические категории (в особенности категория общего) и логические законы мысли — составляют то, что должно быть рассмотрено во «Введении в диалектическую логику».

ГЛАВА ПЕРВАЯ.
ПРЕДМЕТ ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ

Для определения предмета диалектической логики необходимо выяснение отношения логики к психологии, к теории познания и к онтологии, а также — соотношения между формальной и диалектической логикой и отношения последней к математической логике. Необходимо также исследование того, в чем состоит объективность логического, что такое наука логики — философская она или частная наука — и что подразумевается в положении о тождестве логики, диалектики и теории познания. Диалектическая логика, как наука, должна быть создана на основе принципиальных положений, классиков марксизма-ленинизма, на основе материалистической диалектики.

Логика и психология

Как известно, по мнению некоторых логиков (Милль, Зигварт, Б. Эрдман, Липпс и др.), логика — психологическая наука, поскольку мышление — предмет логики — является психическим феноменом, входящим в состав предмета психологии. Если бы это действительно было так, то логика как наука и не существовала бы. Она была бы совершенно лишней, ее предмет изучался бы психологией и она потеряла бы независимость. Наука, у которой нет своего собственного предмета, невозможна.

Поэтому вполне естественно существование противоположной точки зрения, которая считает логику независимой — в частности независимой от психологии — наукой, поскольку предмет, изучаемый логикой, не является предметом изучения других наук, в том числе и психологии. Пред­метом логики, как особой науки, является особая область, не входящая в состав предметов других наук, поэтому она нуждается в особой науке, именно логике, как совершенно самостоятельной научной дисциплине. Это обстоятельство требует доказательства; и действительно, существуют аргументы, доказывающие необходимость логики, как особой науки. Разберем некоторые из них.

1. Говорят, что предметом психологии являются наши переживания, чувство уверенности и вообще психика, как процесс, развернутый во времени, а предмет логики — нечто совершенно другое. Логика не изучает наших переживаний, того, что мы в чем-нибудь уверены; нет, она имеет дело с какой-то объективностью, которая совершенно не входит в предмет психологии. Объективными, как это мы увидим ниже, могут быть независимо от мышления существующие предметы, напр., стол, числа 5, 7 и др., но также и мысли, отражающие предмет. Существует объективное и в мысли, например понятие стола и понятия чисел 5 и 7. Предметом логики являются объективные содержания мысли и связи этих объективных содержаний. 5 + 7 = 12 есть связь чисел, изучаемая арифметикой. Но 5+7=12 может быть также и нашей мыслью, определенным психическим актом и сопровождаться уверенностью, что это действительно так; такие акты и состояния входят в предмет психологии. Но существует суждение 5+7=12, которое не является ни объективно существующим предметом, ни нашим психическим состоянием или актом, — оно есть содержащаяся в мысли объективность; логика имеет дело именно с такой объективностью. Логика изучает то объективное, которое имеется в мысли.

Существуют в действительности тождественные вещи; в действительности имеется тождество, которое изучается не логикой, а другой наукой. Но тождество содержится также и в мысли. Мысль не может существовать без тождественного отношения к самой себе. Мышление должно соблюдать тождество. Закон тождества является законом мысли, логического мышления. Этот закон и тождество, имеющееся в объективности мысли, входят в предмет логики. Так понятые тождество и закон тождества не являются чем-то психическим, субъективным. Тождество — логическая категория, закон тождества является законом логики, поскольку предметом логики являются формы объективного содержания мысли, а не субъективные акты мышления.

Часто говорят, что предмет логики не мышление, а мысль, поскольку мышление есть процесс, реализуемый во времени и постольку являющийся предметом психологии. Это мнение можно считать правильным, если допустим, что мысль объективна в указанном выше смысле, а мышление есть содержание психических актов. Но если существует логический процесс, тогда и мышление можно принять за таковое, и в таком случае оно будет тождественным «мысли». Как мы это увидим ниже, существует не только логический процесс мышления, но также и развитие мышления, которое называется логическим развитием. Следовательно, главное — объективность мысли или мышления, что и является предметом логики. С целью разграничения логики и психологии отмечают, что истина, различение истины и заблуждения, не есть предмет психологии. Психология изучает, наряду с другими явлениями, мышление как процесс, не обращая внимания на его истинность или неистинность; это различение не касается ее. А целью логики является именно истина; предмет логики есть тот путь, которым мысль достигает истины и не впадает в заблуждение.

Предметом каждой науки является какая-нибудь закономерность. Психология изучает закономерность субъективного, психического, переживаний. Если бы такая закономерность не существовала, тогда не было бы и психологии как науки. Изучаемая логикой закономерность не является закономерностью субъективного, психического; она изучает объективные законы мысли, закономерность мысли, определяемую объективно существующим предметом, изучает законы объективных — созданных предметом — определенностей мысли. Закономерность объективного, существующего в мысли, и есть предмет логики.

Но существует различное — как идеалистическое, так и материалистическое — понимание содержащейся в мысли объективности, ее закономерности, ее законов. По мнению некоторых логиков, логический закон мысли является нормой, которой должна подчиняться наша мысль, чтобы не впасть в ошибку; законы логики являются нормами мышления, логика есть нормативная, и поэтому практическая, а не теоретическая наука. По мнению других логиков (напр., Гуссерля), имеющееся в мысли объективное и ее закон являются идеальными; существует сфера идеального или идеально-реального, которая совершенно независима от временно-пространственной реальной сферы, и логика имеет дело именно с этим идеальным. По Гегелю, объективное, изучаемое логикой, есть сама действительность, именно мысль, которая действительна, и действительное, которое является мыслью; объективная мысль и есть сама действительность. Эти и подобные воззрения являются объективно-идеалистическими, ненаучными воззрениями.

Как это выяснится в последующем, логический закон мысли есть совершенно определенная форма общности существенной и необходимой связи, наличествующей в содержательной мысли, и не представляет собою чистой нормы. Логические законы — это объективное в мысли. Они могут служить и нормами, поскольку для достижения истины мысль должна подчиняться своему закону. Но используемый, как норма логический за­кон мысли существует как объективная форма.

Логические законы мысли не являются ни априорными, ни «идеальными»; они объективны не вследствие априорности или идеальности, но попросту потому, что являются законами мысли, определяемой объективно существующей действительностью. Мысль, если она имеет объективное содержание, представляет собою отражение действительности. Именно поэтому она и объективна. Если определенность мысли создана предметом, т.е. если она является определенностью знания предмета, тогда, ясно, она будет объективной. Такова, как известно, понятая в смысле истины, именно, объективной истины, объективность, с которой имеет дело наука логики.

Предметом логики является не сама действительность (которая у Гегеля тождественна мысли), но то объективное, которое содержится в мысли и существует в форме мысли.

Так как логический закон мысли является своеобразным объективным законом, поэтому его нельзя отождествлять с техническим правилом или способом, поскольку техническое правило можно заменить и оно может считаться субъективным, например, удобным правилом, логический же закон имеет объективный характер. Техническая сторона логического должна быть понята как сторона объективных законов, правил или форм мысли, имеющая именно объективное значение и характер.

Если имеющееся в мысли объективное диалектично по своей природе, то и логическое будет таковым и вследствие этого станет возможной и необходимой диалектическая логика (но об этом у нас разговор будет дальше).

2. Для различения логики от психологии мы должны отличить психологическую очевидность от логической очевидности. Психологически очевидное есть субъективно очевидное. Невозможное и ложное само по себе может казаться психологически очевидным, психологически истинным и возможным. Мы можем ничего не знать о нечто, но несмотря на это, оно может казаться нам и очевидным и убедительным. Например, для верующего существование бога является и очевидным и убедительным, несмотря на то, что он не знает и не может знать о нем ничего, поскольку его нет. Логически очевидное есть нечто совершенно иное; оно есть не субъективно, а именно, объективно очевидное; психологическая очевидность не является объективной очевидностью. Переживание психологически всегда очевидно, оно не может не быть очевидным. Психологическая очевидность непосредственна как интуиция, несмотря на объективность или необъективность очевидно представленного.

Но сама очевидность требует уяснения, необходимо уяснение понятия очевидности; нужен ответ на вопрос, что такое очевидность? Уяснение понятия очевидности уже не является непосредственным и, в этом смысле, очевидным; понятие очевидности требует объективной очевидности. Что может быть в мысли объективно, логически очевидным?

Объективно, логически очевидным в мысли может быть только то, что не может быть иным не только для нас (таковым будет и переживание, поскольку возможно, что мы не в состоянии переживать иначе), но и само по себе — объективно. Но утверждение того, что нечто существует, так, а не иначе, уже является доказательством. Логическая очевидность является очевидностью доказательства — она есть правильность доказательства, которая и является логической истиной. Логическая очевидность есть очевидность всестороннего доказательства, которое психологически может быть и совершенно не очевидным. Точное доказательство какой-нибудь теоремы возможно психологически будет труднопредставляемым, но логически оно будет очевидным; психологически очевидное может совершенно не подчиняться логическому доказательству. В сновидении, даже бессмыслица может выглядеть психологически очевидной.

Очевидность доказательства есть его аподиктичность. Аподиктичность доказательства то же самое, что и объективность мысли, логическая объективность. Предмет логики — именно это доказательство, являющееся установлением логической очевидности. Доказательство чего-нибудь есть демонстрация, установление его необходимости. Объективное в мысли то же самое, что и необходимое. Доказательство имеет природу логической необходимости. В мысли необходимое и объективное одно и то же (а субъективное является случайным).

Если доказательство имеет диалектическую природу, то и логика будет диалектической (разговор об этом будет идти ниже).

3. Говорят, что психология изучает психическое, которое подвержено постоянному изменению во времени. Переживания непрерывно меняются во времени. В отличие от этого утверждают, что логика имеет дело не с психическим, постоянно изменяющимся во времени, а с неизменным. Логический процесс не является процессом во времени (посылки не предшествуют заключению во времени).

Логика изучает те законы, которые неизменны во времени. Но на это могут возразить, что с такими законами имеет дело не только логика, но и каждая наука, в том числе и психология. Если бы психология не изучала неизменные законы изменяющихся явлений (неизменные по сравнению с последними), то она и не была бы наукой. И в самом деле, всеобщий закон изменения и развития сам должен быть неизменным. Если бы изменялся и этот закон, то для объяснения этого изменения потребовался бы другой закон и так до бесконечности, что представляет собою нелепость. Смысл положения о том, что все изменяется, сам не должен изменяться, в противном случае мы будем вынуждены признать то изменчивость, то неизменность, т.е. считать изменчивость чем-то случайным, а это не соответствует первому положению, исключает его. У изменчивых явлений имеются свои неизменные, сравнительно с ними, законы. Частные, неосновные законы могут изменяться соответственно изменению явлений, поскольку закон есть внутренняя, необходимая связь именно явлений, но основной закон должен быть идентичным в отношении всего изменения.

В логике и само «явление» не изменяется во времени; например, какое-нибудь умозаключение, как процесс, не имеет временного характера. С таким неизменным и имеет дело логика. О возможности и необходимости логического изменения и развития у нас разговор пойдет ниже (мы в дальнейшем и взаимосвязь логических законов представим в виде развития), поэтому здесь мы удовлетворимся уже сказанным. Логическое есть объективное, необходимое, оно не является изменяющимся психическим процессом. Каждый акт или процесс мысли, протекающий во времени, заранее подразумевает логически объективное, на основании чего мы и понимаем характер временного процесса. Постольку психическое заранее подразумевает логическое, опирается на него. Поэтому логической основой психологии, как и других наук, является логика, но не наоборот.

4. Говорят, что психология имеет дело с релятивным, а логика — с абсолютным; если психологическая очевидность и уверенность изменчивы, то логическое — предмет логики — есть только абсолютное (Гуссерль и др.). В мысли содержится абсолютное, которое и изучается логикой.

Это мнение правильно только отчасти, поскольку возможно и непсихологическое релятивное (как это мы увидим ниже); и логическое тоже может быть релятивным. Если логическое абсолютно, то его какой-либо момент будет релятивным, будет иметь смысл в отношении к абсолютному. Но невозможно признание только релятивного и отрицание абсолютного, поскольку признание чистой релятивности будет признанием релятивного за абсолютное, что является нелепостью. Также ошибочно признание только абсолютного и отрицание релятивного, поскольку абсолютное, взятое без релятивного, само есть релятивное; абсолютное имеет смысл только по отношению к релятивному. Поэтому абсолютное есть единство самого абсолютного и релятивного. Поэтому логика изучает абсолютное в релятивном. Но это абсолютное есть не вообще абсолютное — таковой была бы вся действительность, которая является предметом другой науки, а не логики; то абсолютное, с которым имеет дело логика, есть определенные действительностью содержание и форма мысли; это есть объективное в мысли. Здесь абсолютное совпадает с объективным (В. И. Ленин).

Логическое, как предмет науки логики, в самом деле не является релятивным в том смысле, будто оно зависит от меня, от нас, вообще от нашего сознания или нашей организации. Объективное содержание мысли характеризуется всеобщностью. Логика изучает те законы мысли, которые действуют во все времена в мыслях представителя любого класса. Открытия в логике суть открытия того, что существует и действует в мысли. Невозможно логическое отрицание объективного содержания мысли, так как в таком случае мы должны были бы признать само это отрицание и объективным и абсолютным.

Итак, логика имеет дело с существующим в мысли объективным — абсолютным, — стороны-моменты которого являются релятивными. Релятивное обосновывается абсолютным, абсолютное содержится в релятив­ном. Вся история логики является не чем иным, как историей открытия отмеченных здесь сторон-моментов. Чистый релятивизм представляет собой психологизм и субъективизм. Психологизм и релятивизм в логике являются отрицанием логики. Логика невозможна в том случае, если господствует «принцип терпимости» (Карнап), если нет «морали», если логическое правило и закон зависят от нас. Показанное выше отношение между абсолютным и релятивным является диалектическим отношением, поэтому можно сказать, что диалектика абсолютного и релятивного в мысли делает возможным и обосновывает диалектическую логику.

Сказанного достаточно для вывода: психология и логика являются независимыми друг от друга науками, у каждой из них — свой собственный объект исследования.

Логика и гносеология

Если мысль, как психический акт, нейтральна в отношении истины и заблуждения, то логическая мысль является истинной, обладающей объ­ективностью истины. Такая мысль является отражением действительно­сти, знанием, как определенным отражением (не всякое отражение есть знание). Целью мышления как познания является достижение истины. Истина есть то объективное содержание мысли, которое независимо от субъекта и от самой мысли; оно зависит от предмета, существующего независимо от мысли (согласно ленинской теории отражения).

Если вышеприведенное верно, то логика должна иметь дело со зна­нием; она должна быть наукой о законах знания, именно истинного зна­ния, поскольку только в знании возможно то объективное, которое имеется в мысли. Но о самом знании существуют различные мнения, не все оди­наково понимают его сущность. С точки зрения некоторых, возможно только эмпирическое знание, получаемое путем индукции, и поскольку ин­дукция, по их мнению, содержит в себе вероятность; постольку и сами познание и знание характеризуются вероятностью. Вероятное есть реля­тивное, оно отрицает абсолютное; поэтому такое понимание знания явля­ется психологистическим. Эта точка зрения ведет скорее к отрицанию ло­гики, чем к ее обоснованию.

Поэтому возможна и существует и такая точка зрения, согласно ко­торой знание необходимо должно характеризоваться аподиктичностью, в противном случае знание как таковое было бы невозможно. В аподиктичности же оправдываются логические законы, имеющие объективный ха­рактер.

Существует также точка зрения, согласно которой аподиктичность и индуктивность знания не исключают друг друга; напротив, логическое знание, логика является индуктивной наукой, дедуктивна же другая нау­ка (Наторп, Коген); но это уже своеобразное понимание индукции, ин­дуктивной и дедуктивной науки (об индукции ниже).

Если истинность логического, логических законов мы постигаем индук­тивно или дедуктивно, то это постижение мы осуществляем опосредство­ванным путем, и в таком случае сама логика и вообще наука признана сферой опосредствованного знания. Но существует и такая точка зрения, согласно которой, хотя истинное знание не непосредственно (не чувствен­но-непосредственно), но истинность логических, законов постигается непосредственно, нечувственно-непосредственным путем; аподиктическая оче­видность состоит как раз в непосредственности, а не в ее отрицании; ис­тинность логических законов мы постигаем только непосредственно; здесь то и есть аподиктичная очевидность, имеющая идеальную природу; исти­на непосредственно переживается в суждении; это переживание является актуальным объективным переживанием (это — точка зрения Гуссерля). Как это было сказано выше, по нашему мнению, логическая очевид­ность — это очевидность опосредствования или доказательства (как это мы выясним ниже); непосредственное является моментом опосредствования; непосредственность снимается ответом на вопрос: что такое непосредст­венное? только непосредственное, чистая непосредственность вообще невоз­можна, поскольку обособленная от опосредствованности непосредственность определяется именно опосредствованностью. Опосредствование (момен­том которого является непосредственность) может быть и индуктивным и дедуктивным и диалектическим. Опосредствование, каким бы оно ни было, является доказательством, если, конечно, эта опосредствованность имеет место в логической области. Логическая или доказательная оче­видность действует в области знания, в истинной мысли. Логическая истина — истина доказательства.

Невозможно отрицание истинности доказательства, поскольку само это отрицание есть доказательство и поскольку само отрицание истины мы должны признать истинным, если действительно выполняем это отри­цание. Невозможность отрицания истины уже указывает нам на необхо­димость истины, которая может быть только объективной. Эта объектив­ность является предметом логики, но ведь она же является и предметом гносеологии? Логическое объективно, оно подчиняется объективному, но ведь такова же и истина, и знание вообще? Знание, познание должны быть объективными, иначе знание невозможно.

Истиной называется объективность познания и знания. Истина может быть только объективной; объективность истины есть и ее абсолютность; отрицание истины невозможно. Абсурдно считать истиной отрицание ис­тины. Отрицание истины и логически невозможно, поскольку, в таком случае, надо принять за истину хотя бы это отрицание; то обстоятельст­во, что отрицание истины заставляет нас каким-то образом, принять ис­тину, что этим обнаруживается необходимость истины, означает логичес­кое доказательство абсолютности истины. Истинность относительной ис­тины в том и состоит, что в ней содержится абсолютная истина, ее «зерно»; постольку относительная истина является одной стороной абсо­лютной истины; именно такие стороны и составляют абсолютную исти­ну. Поэтому можно сказать, что невозможно несуществование относитель­ных истин, поскольку существует объективная, абсолютная истина. Объ­ективность мысли, которая и является истиной, есть предмет науки ло­гики; «Логика = вопрос об истине».

Но здесь обнаруживается следующее затруднение: если логическое отличается от психологического именно объективностью, т.е. если объек­тивное, присущее мысли, и есть предмет логики, и если истиной называет­ся объективность мысли, то не будет ли тогда логика и теория познания (гносеология) одной и той же наукой? Чем должна отличаться логика от гносеологии? Нет ли здесь отрицания логики и признания гносеологии, или наоборот, отрицания гносеологии и признания логики?

Решение этой проблемы осуществляется по разному, — имелись в прошлом и имеются в настоящем различные попытки ее решения. Можно сказать, что основной проблемой гносеологии является проблема истины, проблемой же логики является проблема не истинности, а правильности мысли; логика изучает необходимость выведения мыслей друг из друга, а не то, как возможно соответствие мысли с действительностью и отраже­ние действительности в мысли. Постольку должны быть две науки: 1) ло­гика — наука о правильности мысли и 2) теория познания — наука об истинности мысли.

И в самом деле, теория познания изучает то, каково отношение меж­ду бытием и мышлением, как возможны объективность и истинность мыс­ли, а логика изучает только правила и законы мысли, именно объектив­ной мысли; но разве не одно и то же объективность и истинность мысли?

По мнению некоторых логиков, теория познания является основой ло­гики, так как: 1) логика есть часть теории познания, поскольку правиль­ность мысли есть одна сторона истины, 2) логика является гносеологичес­кой наукой, поскольку она имеет теоретико-познавательный характер, ведь она должна изучать законы объективного, истинного познания?

По мнению других, логика является основой теории познания (а не наоборот), так как: 1) познание, знание опирается на определенные логи­ческие условия; знание возможно только на основе определенных логиче­ских условий; знание, кроме реальных условий, должно иметь и логичес­кое основание; 2) всякое знание и наука употребляют одни и те же логи­ческие формы, законы и правила; научное знание существует только в оп­ределенных логических формах и подчиняется определенным логическим правилам и законам; 3) всякое научное знание должно быть логически обоснованным знанием и т.д.

Согласно точке зрения других логиков, ни логика не есть основа гно­сеологии, ни гносеология не является основной логики; в действительности они представляют одну и ту же науку; логика и теория познания од­но и то же, так как объективность логического и объективность знания од­но и то же. Задачей теории познания является исследование того, каким образом имеет наше знание объективный характер, а логика изучает пра­вила и законы уже имеющегося объективного знания, правила и законы связи мыслей, осуществленные в знании. Предметом логики является объ­ективное содержание мысли, а не познавательные акты — временный, ис­торический и фактический процесс познания. Логика изучает путь мысли к истине, те законы и правила, посредством которых мы отличаем исти­ну от лжи. В этом смысле истина определяет логическое; но путь доказательства истинной мысли является предметом только логики. Доказатель­ство является объектом изучения логики, но доказательством называется необходимый вывод заключения из истинных посылок, поэтому выходит и то, что логика и гносеология одно и то же, и то, что они должны быть различными науками. Необходимо устранение этой двусмысленности.

Логика не изучает живое созерцание — ощущения, восприятия и пред­ставления, которые необходимо должны предусматриваться теорией поз­нания; логика не изучает процесс познания, историю познания, с которы­ми должна иметь дело теория познания. Логика не изучает отношения ме­жду относительной и абсолютной истиной, не выясняет критерия истины и т.п., для теории же познания решение этих вопросов имеет существенное значение.

Правда, логика не изучает историю познания, но она не может не иметь дела с результатом истории познания, с «узловыми пунктами» исто­рии познания. Узловыми пунктами истории познания являются катего­рии (В. И. Ленин), понятия, которые как именно понятия, должны изу­чаться логикой, поскольку понятие представляет собою одну из логичес­ких форм мысли и оно необходимо входит в объект исследования логики. Логика изучает и должна изучать категории как понятия, законы и прави­ла их взаимосвязи и то, что подчиняется им. В этом смысле, логика является сущностью теории познания и в сущности совпадает с ней. Логичес­кое, как предмет науки логики, представляет собою сущность и всеобщую природу истории познания.

Следовательно, в одном аспекте логика и теория познания совпадают друг с другом, а в другом они различаются друг от друга. То, в чем логика и теория познания тождественны, может быть одной наукой, но это не значит, что снимается или логика или теория познания и остает­ся только лишь одно, нет, здесь вопрос стоит о новой науке, о том, что является логикой, но представляет собою также и теорию познания, и яв­ляется теорией познания, но содержит в себе и проблемы логики.

Как видно, проблема взаимоотношения логики и гносеологии содер­жит в себе множество трудностей. Процесс разрешения этих трудностей продолжается и в настоящее время, но еще не достигнуто ничего оконча­тельно определенного. Таково современное положение дела (наше реше­ние этой проблемы будет изложено ниже — при разборе проблемы дока­зательства).

Логика знания

На основании вышесказанного, мы можем сделать вывод, что логика является логикой знания (все равно, тождественна она с гносеологией или отлична от нее). Приблизительно так понимал Аристотель то, что впос­ледствии справедливо было названо «Органоном». «Вторая аналитика» Аристотеля представляет собою именно теорию знания, элементы кото­рой он рассмотрел в других логических произведениях. Логику знания представляют также «Трансцендентальная логика» Канта, «Логика чистого познания» Когена, «Теоретико-познавательная логика» Шуппе и «Логика» Гегеля, которая является не только теорией познания — теорией знания, но и онтологией (поскольку у Гегеля мышление отождествлено с бытием). Каждая мысль есть мысль о предмете; поэтому каждая мысль может быть или истинной или ложной. Истинная мысль есть знание, имеющее природу или относительной или абсолютной истины. Невозможна мысль, которая не была бы мыслью о чем-нибудь и у которой не было бы пред­мета. Невозможна беспредметная мысль, поэтому можно сказать, что:

1) понятие есть знание того, что такое предмет; «что такое» есть зна­ние о сущности;

2) суждение есть форма знания, именно, форма утверждения и от­рицания;

3)умозаключение есть оправдание суждения, установление логичес­кой истины суждения;

4) система умозаключений есть их оправдание, что и есть доказа­тельство, знание.

Итак, логические формы являются формами знания, а именно, фор­мами нечувственного, абстрактного знания, или, что то же, — формами абстрактного мышления.

Невозможна взятая вне знания форма мысли. Если формы мысли взя­ты без знания, тогда они будут не формами мысли, а словами и знаками, или символами, только символическими знаками, обозначающими эти фор­мы, или же: 1) ничего не представляющими, 2) принятыми сами за пред­меты, да еще «дурные» предметы — видимости предметов, с которыми мы устанавливаем такие же отношения, как и с настоящими предметами.

Следовательно, предметом логики должны быть формы мысли, как объективные средства знания (именно объективные средства, а не субъ­ективные приемы), которые имеют и должны иметь смысл определенных оснований. Логическая форма знания то же самое, что логическая форма или закон мысли. Логическая форма знания, как именно его логичес­кое средство и основание, есть то, без чего невозможно знание и посред­ством чего оно и существует. Знание есть мысль о чем-нибудь, утверждение-отрицание и необходимая связь мыслей. Логика изучает именно это, а не что-либо другое.

Логика и онтология

Онтология, вообще говоря, есть философская наука о действительности. Онтология является знанием, тем, что мы знаем о действительности; в онтологии, как в знании, отражена действительность. Но если логическое есть содержащаяся в мысли объективность, тогда чем оно должно отличаться от онтологического? Правда «2X2 = 4» как предмет, отличается от «2Х2 = 4» как мысли, но ведь последняя только мысленное выражение первого? Ведь логически здесь мы можем иметь дело только с тождественным, именно с «2X2=4? Где же здесь логическое различие? Ведь закон тяготения Ньютона является отражением существующего в действительности тяготения? Ведь здесь нет двух законов, а есть только один? Ведь выраженная в понятиях действительность есть то же самое, что и действительность, выраженная в логическом? Когда указывают на признаки какого-нибудь понятия, например, понятия человека, тогда ведь указывают на признаки самого человека, например, на его способность делать орудия?

Действительность существует объективно и абсолютно, мысль же является только ее отражением, не имеющим независимого бытия. Мысль, знание выражает («выражает» не только словесно, но именно мысленно, здесь это является главным) то, что существует независимо от нее. Существующие в действительности предметы подчиняются таким законам, большинство которых не имеет места в мысли, т.е. они не являются законами мысли, несмотря на то, что они выражаются мыслью. Например, причинность не является законом мысли. Если необходимо, чтобы причина предшествовала следствию во времени, то в логическом нет такого временного различия. Причинности соответствует в мысли осново-следственная связь, которая вовсе не представляет собою причинной связи. Логическое основание и следствие существуют одновременно; основание предшествует следствию логически, а не во времени. Основание определяет следствие, но и следствие определяет основание; от основания мы умозаключаем к следствию, но также и от следствия умозаключаем к основанию. Того же нельзя сказать о причинности: причина вызывает следствие, но не наоборот (стекло может разбиться вследствие попадания камня, но не наоборот, камень не может лететь из-за разбитого стекла. Мы здесь не обращаем внимания на возможность одновременного существования причины и следствия и т.п.); но когда причинность перенесена в мысль и преобразована в понятие, тогда это понятие выглядит совершенно своеобразно. Не только понятие следствия предполагает понятие причины, но и наоборот: понятие причины предполагает понятие следствия, поскольку причиной называется именно причина следствия. Следовательно, существующее в действительности и это же существующее, перенесенное в мысль, — существующее в форме мысли, существенно отличаются друг от друга и имеют совершенно различную природу.

Онтология изучает существующее в действительности, а логика — содержащуюся в мысли объективность — мысль, определенную действительностью, или — определенность мысли, являющуюся отражением предмета. Предмет и мысль об этом предмете — вещи совершенно разные. Стол может быть красным, длиною в два метра и т.д., но у мысли об этом столе не может быть таких свойств. Понятие, ясно, отличается от соответствующего ему предмета. Предметы изучает (с философской точки зрения) онтология, а понятия — логика, поэтому они существенно отличаются друг от друга и являются совершенно различными науками.

Логика и онтология, как было сказано, различные науки; но мы должны принять во внимание и другую сторону дела. Эти две науки имеют между собою и много общего. Дело в том, что существуют наиболее общие законы бытия и мышления, которые в этих двух различных сферах представляют собою в сущности одни и те же законы. Например, так понимал Аристотель закон невозможности противоречия, который он исследовал в «Первой философии» («Первая философия» или «Метафизика» понималась как наука о первооснове бытия и мышления), а применил в «Аналитике», где он (закон) и приобрел свою специфичность. Если в сфере действительности закон невозможности противоречия гласит, что невозможно и приписывать и не приписывать один и тот же признак одному и тому же предмету в одно и то же время, в одном и том же отношении, то данный закон в логике гласит, что невозможно утверждение и отрицание одного и того же в отношении одного и того же. В первом случае дело касается предметов, а во втором — суждений. Так обстоит дело и в отношении основных законов диалектики. Ведь диалектика является наукой о наиболее общих законах природы, общества и мышления (Энгельс), а эти наиболее общие законы действуют как в бытии, так и в мышлении, хотя они в этих двух сферах приобретают специфичность (как это будет показано в последующем). Хотя взаимное отношение предметов отличается от взаимного отношения мыслей, но, несмотря на это, они могут иметь одни и те же наиболее общие законы. Всеобщее не исключает специфичности, а, наоборот, обосновывает ее.

К вышеотмеченному надо добавить следующее: как известно, общее для бытия и мышления может быть рассмотрено только логически. Хотя наиобщее для бытия и мышления участвует как в явлениях бытия, так и в явлениях мышления, и поэтому его постижение возможно через эти явления, но само по себе оно может быть охарактеризовано только логически, мыслью. Это не значит, что оно должно быть отрицаемо в силу того, что как будто о нем нет чувственных данных. Ведь и понятие выражает то, что может существовать. Мы здесь не разберем этот спорный вопрос, скажем только то, что онтология и логика имеют много общего и что возможна (и существует) онтологическая логика. Наиболее общие законы — общие для бытия и мышления — обосновывают не то, что онтология и логика одна и та же наука (как это было у Гегеля), а то, что логика должна опираться на онтологию, т.е. она должна быть онтологической логикой.

Диалектическая логика — онтологическая логика (но не наоборот, не каждая онтологическая логика, как известно, является диалектической), так как она, в первую очередь, изучает категории как понятия, и их логические взаимосвязи, как отражение реально-исторических взаимосвязей (это положение ниже будет представлено более ясно, здесь во «Введении» достаточно и вышесказанного).

Онтология, как философская наука о бытии, первична, она предшествует логике; онтология предметно обосновывает логику; ведь бытие предшествует мышлению! Поэтому логика имеет онтологический характер, т.е. она опирается на онтологию; но если онтология предметно определяет логику, то, в известном смысле, и логика определяет онтологию. Как онтология предметно определяет логику, так и логика логически определяет онтологию (так же как и другие науки). Логика — логическое основание всех наук. Все науки, в том числе и онтология, логически опираются на логику. Поэтому, логически, логика является первой наукой. Категории логического (как это будет выяснено ниже) обосновывают логически все в нашем знании, во всех науках и, в частности, в онтологии. Во всех сферах знания все доказывается средствами логики, логическое доказательство которых ведется этими же средствами. Логике не может предшествовать другая логика; ведь она тоже была бы логикой! Логика представляет и содержит в себе логическое основание не только других наук, но и самой себя (поэтому считал Аристотель свою логику введением во все науки).

Объективность логического

Как было сказано, логическое является содержащейся в мысли объ­ективностью, но оно отлично от бытия, существующего объективно, неза­висимо от нас, от мысли. Объективность логического есть объективность истины. Эта объективность не существует независимо от мысли; она су­ществует в мысли, именно в виде определенности мысли. Эта определен­ность мысли зависит от предмета, а не от самой мысли. Такая определен­ность мысли независима от мысли, но не существует независимо от нее. Например, мысль, что 2X2=4, а не 5, зависит не от самой мысли, а от предмета, несмотря на то, что она является определенностью именно мысли, а объективно существующий предмет существует совершенно независимо от мысли. Следовательно, мы должны различать друг от друга «объектив­ное», существующее независимо от мысли, и «объективное», как независи­мое от мысли, но содержащееся в мысли, в виде ее определенности.

Такая объективная определенность мысли есть не что иное, как по­нимание предмета, знание о предмете, поэтому и говорим, что объектив­ность, содержащаяся в мысли в виде ее определенности, является пред­метом логики, — изучается логикой, а не другой наукой; это потому, что логическое подчиняется специфическим законам, не имеющим места в бытии.

Логическая мысль есть мысль о предмете, поэтому она объективна; объективное же существование самого предмета нечто совершенно иное. Например, количественные изменения в предмете, на определенной сту­пени этих изменений, вызывают качественные изменения; количество пере­ходит в качество; но переход понятия количества в понятие качества от­личается от первого перехода и имеет свои особенности. В понятии коли­чества подразумевается то, что количество есть это (внешняя и необходи­мая определенность предмета), а не другое — оно является, мысленным выражением качества количества, и, этим же, понятие количества перехо­дит в понятие качества. Этот переход совершился логическим определени­ем понятия количества. Для определения понятия количества необходимо понятие качества. Здесь ясно видно, что существующая в действительнос­ти объективная взаимосвязь определяет взаимосвязь соответствующих мыс­лей, хотя эта последняя имеет свои особенности и существенно отличает­ся от первой (обратное положение имеется у Гегеля, поскольку, с его точки зрения, логическим определяется предметное, а не наоборот; поэтому и пришлось Марксу и Энгельсу перевернуть и поставить на ноги постав­ленную на голову гегелевскую диалектику).

Так можно сказать о каждом понятии, так как понятие есть мысль о сущности предмета. Сущность предмета и ее понятие, конечно, различны но понятие определяется именно сущностью предмета, оно есть ее мыслен­ное выражение; именно потому понятие объективно. Таково и суждение. Суждение выражает (мысленно) существующую в действительности оп­ределенную связь, но, конечно, суждения нет, и не может быть, в самой предметной действительности (как это было у Гегеля). Такой же харак­тер носит и умозаключение, как определенная логическая опосредствован­ная связь, которая определяется существующей в предметах взаимосвязью. Система доказательства тоже опирается на существующую в действитель­ности систему: потому она и объективна.

Все это не значит, что логическое относится только к предмету и буд­то невозможно логическое о самом логическом; нет, логическое является объективным, но таково, именно вследствие этого, и логическое о самом ло­гическом. Напр., существует понятие понятия, суждение о суждении. Имен­но вследствие того, что понятие объективно, таковым будет и понятие по­нятия. То же можно сказать и относительно суждения о суждении.

Объективность мысли заключается в том, что она определяется пред­метом. Это возможно потому, что, как мы указали выше, определеннные законы, одни и те же в бытии и в мышлении.

В этом отношении бытие и мышление подчиняются одним и тем же законам, хотя и имеющим различную форму. Существование в предметной форме отличается от существования в мысленной форме. Но эти два ряда законов бытия и мышления (мы имеем в виду наиболее общие зако­ны) — в сущности являются одними и теми же (Энгельс). Без такого общего для бытия и мышления объективность мысли была бы невозможна, бытие для мышления было бы абсолютно не понятным и они совершенно оторвались бы друг от друга. Мысль есть отражение, а не такое же бы­тие, как отражаемый предмет, хотя последний определяет первую.

Объективное, существующее в мысли — это своеобразное высказы­вание бытия, его существование в форме логической мысли.

Общее для бытия и мышления — наиболее общие законы, которые в сущности одни и те же и различаются только по форме — является наи­более общим именно потому, что подразумевает специфичность как бытия так и мышления (а не упраздняет ее). Общее не существует помимо част­ных. Общее является именно общим для этих частных. То обстоятельство, что закон невозможности противоречия был признан Аристотелем зако­ном, общим для бытия и мышления, вовсе не указывает на то, что Арис­тотель свою «Метафизику» отождествлял со своим же «Органоном». Эти две науки различаются именно на основе общего для них. Для Гегеля всеобщим законом бытия и мышления был закон единства противополож­ностей, но этим он вовсе не отождествлял свою «Логику» и, например, «Натурфилософию». Специфичность чего-либо является именно его спе­цифичностью, а не его отрицанием.

Невозможно отрицание объективности логического. Логическое не может быть не объективным. Если бы было возможным отрицание объ­ективности, тогда субъективное было бы абсолютным и, следовательно, объективным; субъективное выступило бы в роли объективного, что не­возможно, представляет собою нелепость. Если мысль смогла бы устра­нить объективное, то в таком случае она сама выступала бы в роли объ­екта. Если символ существует сам по себе и не нуждается в объекте обозначения, то он сам выступает в роли объекта. Для логического не­возможно устранение предмета и объективности. Если отрицание объек­тивности возможно, то само это отрицание выступит в роли объективного и абсолютного. Такое заблуждение указывает на необходимость объек­тивности логического — оно своеобразно доказывает ее (вышесказанное до­статочно для «Введения», ниже мы более подробно рассмотрим объектив­ный характер логического).