Проведенный нами анализ классических систем философской диалектики имел своей целью возможно полнее выявить те «рациональные зерна», которые таились в логических представлениях Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля и которые — в силу идеализма этих систем — так и не проросли в полную силу, а потому и не дали непосредственно съедобных плодов. Будучи пересажены на почву материализма, эти «зерна» дали урожай «Капитала». На это обстоятельство постоянно обращал внимание философов В.И. Ленин. Мы и старались выполнить его совет — читать Гегеля (и не только Гегеля) материалистически, то есть искать в его текстах не передержки и архаические курьезы, а прежде всего описание действительных моментов (форм и законов) развивающегося мышления, развивающегося «понятия» («познания»), отмечая по дороге те коварные повороты мысли Гегеля, которые уводили — и сейчас могут увести — научную логическую мысль с пути критически-революционного анализа существующего и его имманентных противоречий на путь утонченной диалектической апологетики этого существующего — апологетики, которая тщательно описывает одни лишь «плюсы», одни лишь успехи и победы человеческой мысли, и закрывает глаза на неудачи, на ошибки, на неуспехи, на поражения ее в трудной борьбе за счастье рода человеческого, которая в наши дни сливается с борьбой за коммунистическое переустройство существующего мира.
Наша — марксистско-ленинская — материалистическая диалектика обязана историей быть во всех отношениях выше, глубже, тоньше классической философской диалектики Канта — Фихте — Шеллинга — Гегеля. А для этого она обязана полностью усвоить все уроки последней — без этого условия написать Большую Логику современного [163] научно-материалистического мировоззрения нельзя.
Эти уроки — как позитивные, так и негативные (связанные с идеализмом), – мы и старались извлечь путем анализа. Насколько нам это удалось сделать — судить не нам, пусть судят оппоненты.
Один из важнейших уроков, на наш взгляд, является и то понимание, что Логика (философская диалектика) только в том случае может стать действительно материалистической, а не быть ею только на словах, если она установит правильные взаимоотношения, с одной стороны, с естествознанием, а с другой стороны, с политическим мышлением самого революционного класса нашей эпохи — рабочего класса, и почти слившейся с ним технической интеллигенции. Она обязана быть равноправной союзницей этих двух самых мощных сил современного прогресса. К такому союзу философию, естествознание и политику властно подталкивают ныне внутренние потребности развития всех трех указанных сфер культуры. Такой — ленинский — союз нужен всем трем. Без него всем троим будет плохо.
Диалектика, оставаясь подлинно материалистической диалектикой, не имеет права играть роль теоретического обоза «современного естествознания» и социального развития, в котором занимаются «обобщением» — задним числом — того, что сделано без нее, без ее помощи. И если диалектику превращают в «служанку» современного естествознания или политики, обязанную задним числом «подводить философское обоснование» под чужие «успехи» и «победы», то в этой своей роли служанки она неизбежно начинает приносить огромный вред вместо ожидаемой от нее пользы. И совершенно понятно, почему. У служанки совета не спрашивают, и она обязана поддакивать своей госпоже, что бы та ни делала, а для этого вынуждена всюду видеть одни лишь сплошные «успехи» [164] и «победы», хотя бы эти «победы» и были на самом-то деле тяжелыми поражениями, последствия грубых просчетов мышления.
Печальный и трагический пример такого вырождения диалектики в вербальную эквилибристику, прикрывающую все капризы явно неумной политики, являет ныне хотя бы диалектика по-пекински. Сделавшись прислужницей культа личности Мао, эта «диалектика» стала диалектикой лишь по названию, лишь по имени.
И как только диалектику превратили в служанку (кого бы то ни было и чего бы то ни было), она тотчас же, сохраняя свою терминологическую внешность и фразеологию, превращается в искусство выдавать белое за черное, а черное – за белое, то есть в вульгарнейшую софистику, в двоемыслие.
Настоящая диалектика — прирожденный и смертельный враг всякого религиозного культа, в том числе и в светском его варианте. Этот культ она либо разрушает своим критическим анализом, либо гибнет сама, если у нее не хватило сил победить его хотя бы в мышлении, и он возобладал над силой диалектической мысли.
Надо сказать, что в «служанку» диалектику всегда стремится превратить только примитивное естественнонаучное или политическое мышление.
Подлинно научное естествознание, как и подлинно научное политическое мышление (каким было мышление В.И. Ленина) никогда не старается низвести диалектику на недостойную роль служанки-прислужницы. напротив, ленинское политическое мышление всегда относилось к философии не как к служанке, а как к равноправной союзнице по общему делу. А у равноправной союзницы не зазорно просить ответа, особенно в трудную минуту, ни политику, ни естествоиспытателю 1 . [165]
И если бы мы всегда следовали ленинским принципам, обеспечивающим философской диалектике союз с естествознанием и с политикой, то, надо думать, и развитие науки, и социальный прогресс протекали бы с гораздо меньшими издержками и с большей скоростью, чем это имело место на самом деле. Меньше было бы ошибок, промахов, неудач и поражений, и больше — действительных научных и политических побед, побед коммунистического строительства в нашей стране и мирового коммунистического движения, охватывающего сейчас уже почти весь земной шар, но совершающего нередко грубые политические просчеты. И тут нужны не дифирамбы, а точный диалектический анализ.
Поэтому нужна и Логика. [166]
Коммуника 3 